Исаак

- Так ты говоришь, что эти дети – и есть наше подкрепление?

- … Да, сэр.

- Разве мы не один из самых элитных армейских отрядов? Всем известные борцы против япошек? Мы даже на телевиденье засветились!

Сначала Джун Ён даже удивился, узрев старшее командование, лично заявившееся на поле боя. Однако всего один быстрый взгляд на новое, словно с иголочки, обмундирование, расставил все по своим местам.

«Хех, значит те слухи были правдивы»

Среди ветеранов, как солдат, так и офицеров, ходили слухи о том, что всем офицерам, которые продолжали сражаться до конца, гарантировали пенсию и особое положение на гражданке. Таким образом командование надеялось снизить уровень дезертирства. Но в результате добились только того, что вдруг откуда ни возьмись стали появляться пропавшие чуть раньше генералы и всякие прочие неблагонадежные командиры. Война все равно подходила к концу. Присоединение к войскам в последнюю минуту все равно гарантировало им и статус, и пенсию, но при этом они еще и рассчитывали избежать военного трибунала, обязательно проводимого в конце войны.

Конкретно этого типа Джун Ён никогда прежде не видел. Он был ветераном, который сражался с самых первых дней, поэтому не только лично знал большинство таких же, как он сам, но и сходу мог определить, имел ли офицер полевой и боевой опыт. Достаточно было одного взгляда в лицо. И конкретно сейчас этот самый взгляд в очередной раз доказал ему, что слухи действительно правдивы.

Слабое приветствие Джун Ёна и отсутствие в нем признаков подобострастного заискивания перед начальством еще больше вывело нового командующего из себя. Развернувшись к капитану лицом к лицу, он продолжил свое эффектное выступление:

- Значит, это ты тот самый знаменитый сумасшедший террорист, сержант Ким Джун Ён? Пусть ты и прославился благодаря некоторым подвигам на поле битвы, не стоит считать, что простому сержанту дозволено брать на себя роль командира роты…

- Полагаю, в настоящее время я нахожусь в звании капитана.

- Цк! Думаешь, наличие этого звания что-нибудь значит? Какого хрена ты не готовишься к предстоящей битве с японцами?!

И тут неистовствовавший подполковник краем глаза узрел белый флаг, который все еще держал в руках несчастный мальчишка. Взгляд пацана встретился со взглядом командующего. Он опустил флаг вниз, резко пряча его за спиной. Подполковник же потянулся за пистолетом.

Щелк!

Щелчок сразу нескольких взведенных курков эхом разнесся по округе. Командиры отрядов отреагировали быстрее, направив оружие на полковника, еще даже не успевшего вынуть пистолет из кобуры. Они прошли с Джун Ёном слишком долгий путь, с самого начала войны, и собирались подчиняться ему до конца. Никакой новичок, какое бы звание он не носил, не изменил бы этой полностью заслуженной преданности.

Пока новобранцы переводили испуганные взгляды с Джун Ёна на командиров, с них – на командующего, ветераны с ухмылками наслаждались зрелищем, воспринимаемым ими сейчас как развлечение.

- Это бунт?! – заорал сбитый с толку подполковник.

- Какие жестокие слова, сэр. Я просто пытался позволить этим детям выжить, раз уж нам всем суждено умереть, - небрежно отозвался Джун Ён.

- Ты должен понимать, что дезертирство непростительно!

- Какое дезертирство? Эти дети пойдут сдаваться япошкам исключительно по моему приказу.

- Трусы! Как вы смеете бежать от этой войны вместо того, чтобы до последнего вздоха бороться за свой народ?!

- Для нас ваши слова имеют смысл, но это же просто дети. Превращать детей в солдат… что за дурацкая шутка. Их сюда притащили силой, это во-первых. А во-вторых, они же даже базовой подготовки не прошли. Пушечное мясо. Они даже до вечера не доживут.

- Думаешь, твои оправдания учтут при трибунале?

- Оправдания? Тогда позвольте мне поинтересоваться, почему же высший цвет нашей гребанной нации сбежал? Весь мир знает, что нас называют повстанцами, и я уверен, черт подери, что наши смерти будут стоить меньше, чем жизнь дворового пса. Наши семьи даже компенсации не получат, поскольку мы сражаемся за повстанческую армию. Хотя, думаю, вам будет насрать, до тех пор, пока будут исправно платить пенсию.

- Чушь собачья! Что бы ты не городил сейчас – твои поступки это непростительное преступление! Плевать на твои предыдущие заслуги! Ты заслужил себе смертный приговор!

Джун Ён неспешно затянулся сигаретой, все еще торчавшей в уголке его рта. Дым наполнил его легкие, и дети, будто завороженные, беспомощно наблюдали за тем, как белесая струйка выскальзывает наружу между крепко сжатых губ.

- Смертный приговор… Что ж, это хороший день для смерти. Черт, я не знаю, кто это сказал, но уверен, что он сейчас в аду…

С этими словами Джун Ён вытащил пистолет и нацелил его на голову подполковника.

- Как думаете, сэр, почему меня прозвали Безумным Террористом?

- Что…

Пистолет Джун Ёна выстрелил раньше, чем командующий успел сформулировать свой вопрос. Пуля вырвалась из затылочной части его черепа, разбрызгивая вокруг белесо-бурые комки мозгов.

Дети заорали, срывая на истеричный визг. Они даже подумать не могли, что Джун Ён действительно нажмет на спусковой крючок.

Тело командующего рухнуло на землю. Кровь из его головы все продолжала и продолжала литься. Джун Ён сплюнул сигарету в сторону безвольного трупа, и кровь с шипением загасила тлеющий окурок.

Джун Ён вновь повернулся к мальчишке с белым флагом.

- Что выберешь – казнь за массовое дезертирство и убийство высокопоставленного офицера? Или предпочтешь сдаться?

У детей просто не осталось иного выбора.

Неуверенно и с опаской они двинулись вперед, нарушая строй, в то время как остальные солдаты смотрели на них с совершенно невозмутимыми лицами.

- Эй! Вам, ребятишки, лучше стать сильными!

- Не сдавайтесь! Выживите вместо нас!

- … Это вам не военный фильм, пацаны…

Солдаты стали выкрикивать ободряющие слова, когда дети уже заканчивали переходить мост, и малышня, наконец-то, разрыдалась, больше не сдерживая давно накатывающие слезы. Их лица исказились, демонстрируя гремучую смесь вины и облегчения. Джун Ён наблюдал за происходящим без малейших эмоций. Его слезы высохли уже давно. Он потерял слишком много людей и принес слишком много жертв.

Вскоре капитан заметил, что командиры отрядов столпились вокруг трупа подполковника, хихикая, перебрасываясь шутками, и кидая на Джун Ёна косые взгляды.

- Больные ублюдки, - беззлобно прорычал он.

- Не настолько, как вы, сэр.

Джун Ён широко улыбнулся в ответ на слова Мин Вон Ху.

Эти командиры пережили самые первые сражения, воюя плечом к плечу с Джун Ёном, и с тех самых пор всегда оставались на его стороне. Они стали настоящими собратьями по оружию, готовыми умереть друг за друга.

- Ну и что будем делать дальше? – беззаботно поинтересовался Джун Ён у водителя автомобиля начальства. Его лицо было знакомо капитану, а это значило, что он пробыл на фронте столько же, сколько и сам Джун Ён.

Водитель отреагировал не менее спокойно.

- Снайпер или несчастный случай?

- А как насчет самоубийства? – предложил Мин Вон Ху, однако Джин Ён проигнорировал его слова.

- Пусть будет снайпер. Сомневаюсь, что они станут проверять.

- Да, сэр. Сообщу, что япошки прикончили его во время смотра войск.

И водитель оттащил тело в машину, а затем поехал обратно в штаб-квартиру.

- А у нас не возникнет проблем, если они все же решаться расследовать это дело? – осторожно поинтересовался Мин Вон Ху, наблюдавший за удаляющимися очертаниями автомобиля.

- Учитывая, что сегодня вечером планируется очередная бойня, не думаю, что у них останется на это время.

- А мы действительно погибаем за нацию?

- Тормоз. Мы выживем, по крайней мере до тех пор, пока наше гребанное командование не объявит о капитуляции. Сейчас помирать никак нельзя, иначе все будет напрасным. Наши семьи не получат компенсацию… если они, конечно, еще имеются.

Семья Джун Ёна проживала в Пусане.

Том самом Пусане, который был разрушен еще во время первой высадки японских войск. Учитывая, что борьба против южнокорейской армии на улицах их собственных городов продвигалась не особенно успешно, японцы решили ускорить свою победу за счет использования МОАБ*. Семья Джун Ёна оказалась в самом эпицентре взрыва. Армия, которой было поручено защищать Пусан, оказалась почти полностью уничтоженной, остальным же оставалось лишь беспомощно наблюдать за грибным облаком, порожденным бомбой. Даже пепла от погибших не осталось.

*(прим.пер.: МОАБ - Massive Ordnance Air Blast – мощная авиабомба, разработанная в США. Технически, она не считается ядерным оружием, поэтому ее использование на международном уровне разрешено).

У Джун Ёна не осталось причин жить дальше. Но и самоубийство не казалось ему единственным выходом. Он превратился в боевую машину, всегда ищущую сражений и крови.